Разоблачение Карла Маркса часть 3
Маркс – главный борец с революцией
TIME обложка 02-23-1948 гг. коммунист Карл Генрих Маркс.
(CC BY 2.0) Источник: manhhai
Учитывая положение Маркса в партии, доступ ко всем активистам, ко всем планам и секретам, его полезность для охранки невозможно переоценить. Не будет преувеличением сказать, что, по сути, он был главным борцом с коммунистическим движением. Без его исчерпывающей информации охранка не была бы столь эффективной в подавлении революционного движения.
Агентурная работа Маркса стала огромным успехом властей всей Европы, поскольку благодаря ему главное революционное движение было надежно связано по рукам и ногам. Все потенциальные враги режима были тщательно засвечены корявым марксовским почерком. Поскольку за ними устанавливалось постоянное наблюдение, примыкающие к ним новые революционные энтузиасты тоже моментально оказывались в поле зрения охранки.
Охранка работала слишком эффективно и демонстрировала удивительную осведомленность обо всем. Это порождало сомнения как у партийцев, так и у тех, кто только подумывал вступить в нее.
В итоге партийная верхушка потеряла доверие в глазах рабочих и коммунистов. Именно этим обусловлено то, что, хотя Маркса считают лидером коммунистического движения, большинство времени он и Энгельс были фактически изолированы от него всеобщим недоверием. Наиболее наглядно это проявилось во время похорон Маркса, когда проводить его пришло лишь 11 человек.
Политическое пространство было проработано охранкой настолько тщательно, что даже после смерти Маркса восстановить дееспособность революционного движения не удавалось десятилетиями. Именно поэтому, несмотря на появление проработанной идеологии и политэкономического обоснования, несмотря на формирование международного коммунистического движения, вторую половину 19 века и начало 20 века Германия и другие страны Европы, кроме Франции, были совершенно избавлены от революций. Да и во Франции 1871 революция была легко подавлена.
Карл Булла — «Кортеж императора Николая II у Триумфальной арки в Москве».
Иллюстрация из журнала «Нива», издательство А.Ф.Маркса, С.-Петербург, Россия, 1913
Это было хорошо для Европы, но плохо для России. Европа демонстрировала обманчивую картину легкого обуздания революции при минимуме средств. При Николае II поверхностное упрощенное мировосприятие российских властей, их почти слепое подражание Западу, не позволили им увидеть истинных масштабов революционной угрозы.
Царь Николай II (справа от центра), из России, и кайзер Вильгельм II (справа впереди)
последний германский император, около 1900-х годов.
В России противодействие революционному процессу было несопоставимо с его масштабами. Она оказалась совершенно беспомощной перед революцией. Власти проспали ситуацию с прессой, которая практически целиком оказалась во власти агентов влияния главной элиты.
Вот почему сложилась такая парадоксальная ситуация, когда революция и социализм впервые успешно реализованы не там, где они разработаны и где находились основоположники и партия первых сторонников, а в чуждой и даже ненавистной для основоположников коммунизма России.
История агентурной деятельности Маркса беспрецедентна. Во всей истории человечества нет другого примера, когда идейный вождь политического движения оказывается его главным тайным врагом, когда истинной целью вождя оказывается агентурный бизнес, когда соратники используются в качестве расходного материала для доносов. В общем, пора уже признать, что Маркс был главным борцом с революцией.
Тему доходов Маркса детально исследовал американский профессор экономики Гэри Норт. Картина, которую он показал, опровергает образ нищего Маркса. Если и бывали у Маркса периоды реальной бедности, то исключительно вследствие его безудержного мотовства и игры на бирже.
Основную часть жизни Маркс относился к наиболее обеспеченной прослойке населения, с доходами, раз в 20 превышающими доходы среднего рабочего.
А ведь в этих исследованиях не учтены два очень весомых источника – вознаграждения от тайной полиции и крупные суммы от Ротшильда.
Великий экономист на семье
Фридрих Энгельс, Карл Маркс и дочери Маркса: Дженни Кэролайн (1844–1883),
Дженни Джулия Элеонора (1855–1898) и Дженни Лора (1845–1911).
1860-е годы/ Общественное достояние. {{PD-old-70}} Источник: Wikimedia Commons
Глядя, как медленно угасает в детских тельцах огонь жизни, Маркс горестно вздыхал, утешал жену, писал жалобные письма Энгельсу. Но, деньги, которые в это же время тугой пачкой лежали в его бумажнике, и которых хватило бы на сытую безбедную жизнь всей семьи, он не трогал. Он берег их для себя.
Регулярные походы в дорогие рестораны и бары, женщины, регулярный отдых на дорогих курортах, путешествия по странам, дорогие отели, игра на бирже – все это требовало серьезных расходов. Внешне страдая и сочувствуя своей семье, Маркс в это же время планировал, в какой из дорогих ресторанов еще сходить, какое элитное вино там заказать, на какой шикарный курорт съездить, на каких акциях сыграть на бирже.
Сколько бы не было у него денег, ему никогда не было достаточно. Поэтому делиться никогда не хотелось. А желание увеличить то, что имел, постоянно толкало его на биржу поиграть акциями в надежде когда-нибудь выиграть большой куш. Как и большинство игроков, он в основном проигрывал. Спускал на бирже целые состояния. Он был болен биржевой игроманией.
Поэтому, сколько бы ему денег ни доставалось, на содержание семьи он всегда выделял одну и ту же ничтожную сумму, которой не хватало даже на простую дешевую еду, не говоря уже об одежде. В плане экономии на семье, это был, бесспорно, великий экономист.
Энгельс, зная сумасшедшую жадность Маркса, чтобы подкормить и приодеть семью, на Рождество обычно приносил продукты и одежду. Изголодавшиеся жена и дети воспринимали это как чудо. Они называли Энгельса «дядя Ангельс». В такие моменты они были счастливы, вдохновенно пели песни и танцевали. Лишь Марксу приходилось напрягаться, чтобы, усилием воли согнав с лица досаду, изображать радость. Поскольку считал, что гораздо лучше распорядился бы деньгами, которые Энгельс так легковесно потратил на ерунду.
Маркс ненавидел и презирал всех людей
Карл Маркс 1861г.
Общественное достояние {{PD-old-70}}, Источник: www.marxists.org
Если он так черство относился к самым близким, то как же относился к остальным людям, к человечеству? – Это не праздный вопрос для тех, кто поверил в то, что Маркс посвятил свою жизнь благу человечества и особенно трудящихся. А относился он к ним, конечно же, гораздо хуже.
Особенно Маркс презирал людей простого труда, называя рабочих идиотами и ослами, а крестьян – пещерными людьми.
Маркс и Энгельс потешались над партийцами
Вот что писал Энгельс 25.02.1859: «Ну а любить ведь нас никогда не будет демократическая, красная или даже коммунистическая чернь». И 10.08.1869: «Какое имеет значение «партия», то есть банда ослов, слепо верящих в нас, потому, что они считают нас равными себе… Воистину мы ничего не потеряем от того, что нас перестанут считать истинным и адекватным выражением тех ограниченных собак, с которыми нас свели вместе последние годы».
В отношении к трудящимся и коммунистам Маркс и Энгельс были полностью солидарны, поэтому в переписке споров по этим моментам нет. Энгельс пишет Марксу 13.02.1851: «…глупый вздор насчёт того, как пролетариат вынужден защищать меня от той бешеной ненависти, которую питают ко мне рабочие (то есть болваны)». То есть для них «болван» есть синоним слова «рабочий».
Эти письма опубликованы уже давно. Но, как ни странно, до сих пор полно чудаков, которые верят, что люди с таким настроем могли посвящать свою жизнь борьбе за благо трудящихся.
Господская спесь
Сторонники Маркса наивно полагают, что он всю жизнь посвятил тому, чтобы добиться справедливости для простых людей, угнетенных господами. Думаю, для них было бы неприятным открытием узнать о том, что Маркс с женой дорожили своей принадлежностью к классу господ и относились к негосподам вполне по-господски, то есть с пренебрежением и высокомерием.
У обоих было знатное происхождение. Карл из семьи богатого адвоката с высокими связями, Женни из семьи барона, тайного советника. Это давало им повод чувствовать себя великосветскими аристократами. Марксы не могли себе позволить опуститься до того, чтобы без чрезвычайной на то необходимости завести отношения с простолюдинами. Это очевидно не только из переписки Карла, когда речь шла о людях простого происхождения. Есть конкретный факт из жизни, который по этому вопросу все расставляет по своим местам.
Когда основной спонсор и друг Маркса Энгельс приехал к Марксам в Брюссель со своей гражданской женой Мэри Бернс, Карл и Женни наотрезотказались пустить ее в дом. Потому что Мэри была простого происхождения. Они четко указали, что простолюдинка господам не ровня.
Работница ирландского происхождения не могла рассчитывать на то, чтобы даже познакомиться с друзьями своего мужа – господами Карлом и его женой. Марксы пока еще надеялись, что вот-вот станут богатыми и знатными, а, значит, очень важно беречь свою аристократическую честь, чтобы быть безупречными в глазах света. Марксы порвали бы отношения и с Энгельсом за то, что он так легкомысленно запятнал себя отношениями с простолюдинкой, но эту роскошь не позволяло состояние семейного бюджета.
Если бы Карл и Женни были свободны от господских стереотипов, то они, конечно, приняли бы Мэри как равную себе. Но, они считали людей негосподского происхождения недочеловеками. Карл Маркс чрезвычайно дорожил принадлежностью к классу господ, а потому глубоко притворным было его утверждение о необходимости бесклассового общества.
Энгельс прожил с Мэри 20 лет. Она была ему верной женой, другом и опорой во всем. Энгельс регулярно давал деньги Марксам, но так и не нашел в себе духа, чтобы добиться признания своей жены Марксами. Тем более, он не мог рассчитывать на то, что они смогут дружить семьями. За эти 20 лет Мэри так и не познакомилась с Женни. Не свинство ли это со стороны Марксов?
Когда Мэри умерла, Энгельс написал о своем горе Марксу. Тот отреагировал так, как и подобает реагировать господину на смерть простолюдинки. В письме было лишь два слова сочувствия, пара строк на удивление и тридцать одна строка на основную тему большинства писем: о безденежье и об актуальности очередной денежной помощи.
Вот фрагменты того письма: «Сочувствую тебе. Вместо Мэри разве не следовало бы умереть моей матери – она страдает многими недугами и в любом случае уже прожила свою жизнь? Но вот какая незадача: мы с Женни, представь себе, снова на мели, в долгах, нечем уплатить за квартиру. Одним словом, Фред, не пришлешь ли еще деньжат в дополнение к тем, что выслал накануне?…» и т.д..
Конечно, что значит смерть какой-то простолюдинки для великосветских господ? Думаю, реакция на смерть домашней собаки была бы гораздо более сочувственной. Кстати, конкретно это письмо в русском издании вы не найдете. Коммунисты стыдливо утаили его, как утаили и множество других неприглядных фактов своего кумира.
Энгельса это задело и он взял паузу в общении.
Марксы потом сами ломали голову, как загладить ту неловкую ситуацию с неправильной реакцией на смерть Мэри. Карл написал Энгельсу притворное письмо, что Женни, якобы, настолько извелась-исплакалась по столь печальному случаю, что даже забыла свои проблемы. Сомневаюсь, что такое незамысловатое вранье выглядело достаточно убедительно после 20 лет холодного игнорирования Мэри.
Вскоре Энгельс сошелся с Лиззи Бернс, сестрой Мэри. Лиззи всегда чувствовала унизительность и несправедливость ситуации с сестрой, которую отказались признать Марксы: Почему настоящему аристократу Энгельсу не зазорно иметь близкие отношения с простыми людьми, а Марксам невозможно даже просто общаться? Чем это Марксы, униженно кормящиеся с руки Энгельса, годами выклянчивающие дополнительных подачек, лучше его?
Лиззи была решительнее сестры и сразу дала понять Фридриху, что не хочет чувствовать себя человеком второго сорта. Энгельс и сам психологически устал от многолетнего унизительного игнорирования его жены. Поэтому на этот раз, на фоне оплошности Карла, ему хватило воли сделать Марксам деликатный намек о том, что он чувствовал бы себя психологически гораздо лучше, если бы Лиззи была признана ими.
К тому времени господа Марксы уже сполна познали, что значит под всякими предлогами, в которых сами уже запутались, выпрашивать деньги у знакомых, перезанимать у одних, чтобы вернуть долги другим, унижаться перед бакалейщиками, мясниками и угольщиками, уговаривая отпустить товар в долг, сполна испытали унижений от кредиторов, от которых то и дело воровски скрывались, переехав в другой город, так и оставив долги неоплаченными.
В периоды наибольшего давления со стороны кредиторов самым большим кошмаром для Марксов была вероятность того, что выселят в коммунальную квартиру, а повзрослевших дочерей отправят работать, например, гувернантками. Если бы такое случилось, то аристократическая репутация господ Марксов была бы необратимо подмочена в глазах других господ. За долгие годы семейной жизни они были уже совершенно избавлены от иллюзий относительно того, что способны прожить самостоятельно, сохраняя хоть какую-то аристократическую видимость, и потому самым страшным их кошмаром виделось прекращение или уменьшение помощи Энгельса.
В общем, на фоне недавнего казуса с Мэри, когда Энгельс был оскорблен и над Марксами нависла тень скорого обнищания, когда ложь насчет страданий Женни была слишком очевидной, деваться было некуда, намек главного спонсора был понят с поспешностью, быстрой до неприличия.
Лицемерие Марксов
Марксы даже боялись какой-либо случайной неосторожностью выказать недостаточное почтение Лиззи, показаться недостаточно дружелюбными к ней. Ведь проявление пренебрежения к таким как она, было автоматическим, естественным и привычным для них, побрезговавших ранее впустить точно такую же простолюдинку Мэри в дом.
В общем, теперь Марксы просто лучились и таяли от нежнейшей любви и высочайшего почтения к Лиззи Бернс, которую еще совсем недавно холодно игнорировали наравне с сестрой. Если бы надо было все время ходить перед ней на цыпочках, они и это непременно постарались бы делать: слишком уж велика зависимость от Энгельса.
Остаётся лишь восторгаться и слезно умиляться, насколько быстро закономерным следствием этого суетливого угодничества стала «крепчайшая искренняя» дружба между Лиззи и Женни. Но это еще не все. Представьте себе, важный господин Маркс, в свое время нехотя отпустивший лишь пару небрежных слов сочувствия по случаю смерти Мери, теперь не забывал при всяком случае старательно передавать через Энгельса подобострастный привет «миссис Бернс».
Сомневаюсь, что Энгельсу это было очень приятно, – скорее, наоборот. Поскольку, прекрасно зная лицемерие Карла, Фридрих имел все основания сомневаться в его искренности.
Насколько же гадкие души надо было иметь Марксам, чтобы самих не тошнило от такого лицемерия! Как им друг перед другом не было стыдно? Конечно же, это было лицемерие по необходимости. Не сомневаюсь, что в душе Карл по своему обыкновению всякий раз гадко обзывал ту, которой внешне оказывал подобострастное почтение.
Срочное и радикальное изменение отношения к простолюдинке Лиззи, конечно же, никак не отразилось на настрое душ Марксов, на их отношении к негосподам: пренебрежение и господскую спесь к ним Марксы сохранили до конца жизни.
Проводя время в приятных разъездах и путешествиях, находясь в каком-нибудь из фешенебельных отелей или курортов, писал, на время отвлекшись от богатого стола или любовных утех с очередной женщиной, чудесные возвышенные письма голодной нищей жене.
Правда, наиболее выразительное письмо написал, находясь дома, когда жена была в отъезде у матери. Этим письмом многие восторгаются, как свидетельством настоящей любви, на котором многие психологи и моралисты предлагают учиться любви:
«Снова пишу тебе, потому что нахожусь в одиночестве и потому что мне тяжело мысленно постоянно беседую с тобой, в то время как ты ничего не знаешь об этом, не слышишь и не можешь мне ответить. Как ни плох твой портрет, но он прекрасно служит мне, и теперь я понимаю, почему даже «черные мадонны», самые уродливые изображения богоматери, могли находить себе ревностных почитателей, и даже более многочисленных почитателей, чем хорошие изображения. Во всяком случае, ни одну из этих «черных мадонн» так много не целовали, ни на одну не смотрели с таким благоговейным умилением, ни одной так не поклонялись, как этой твоей фотографии, хоть и не черной, но нахмуренной и вовсе не отражающей твоего милого, очаровательного, сладостного (dolce) словно созданного для поцелуев лица. Но я поправляю то, что плохо запечатлели солнечные лучи, и нахожу, что глаза мои, как ни испорчены они светом ночной лампы и табачным дымом, все же способны рисовать образы не только во сне, но и наяву.
Ты вся передо мной как живая, я беру тебя на руки, покрываю тебя поцелуями с головы до кончиков пальцев, падаю перед тобой на колени и восклицаю: «Я вас люблю, мадам». И действительно, я люблю тебя сильнее, чем любил когда-то венецианский мавр… Временная разлука полезна, ибо постоянное общение порождает видимость однообразия, при котором стираются различия между вещами. Даже башни кажутся вблизи не такими уж высокими, между тем как мелочи повседневной жизни, когда с ними близко сталкиваешься, непомерно вырастают… Так и моя любовь… Бесспорно, на свете много женщин, и некоторые из них прекрасны. Но где еще мне найти лицо, каждая черточка которого пробуждала бы во мне самые сильные и прекрасные воспоминания моей жизни? Прощай, сердце мое. Тысячу раз целую тебя и детей…».
А вы верите в искренность любви, при которой, имея очень много денег, мужчина отказывается обеспечить жене и детям минимально необходимые для жизни условия? Я не верю. Чтобы настолько обделять близких, с которыми живешь, – это моральное уродство, которое даже среди мерзавцев редко встретишь. А ведь здесь не просто семья, но, якобы, романтичная любовь.
Да и письмо это, которым восторгаются простачки, на самом деле свидетельствует как раз об умелом притворстве, а не о любви. И восторгается-то он ею как мадонной, и на коленки-то он перед ней мысленно падает, и ласково-то он мысленно беседует, и «я люблю вас, мадам», и «тысячу раз целую». Но ведь эти напыщенные обороты – не более, чем клише, обычные для романов и оперетт того времени. Разве используют эти пошлости, когда искренне пишут о настоящих чувствах?
Он всю жизнь воровал чужие идеи. Это было для него так же естественно, как и дышать. Как видим, и в письмах не обошлось без заимствований. Наоборот, было бы странно, если бы он вдруг отказался от своих привычек. А свидетельств притворности его любви более, чем достаточно.
Написание подобного письма выглядит особенно циничным на фоне того, что не желал делиться с женой деньгами, держа в нищете, голоде и холоде, обрекая на унижения перед кредиторами. Диву даешься как легко люди покупаются на красивые слова. Надо быть безнадежно глупыми и наивными, чтобы воспринимать такие письма всерьез, когда предостаточно сведений о том, каким безобразным было реальное поведение Маркса по отношению к ней и детям.
Здесь более уместно говорить о подлости и цинизме, а не о любви. Ладно жена – одураченная любящая женщина, но в какой глуши росли те недалекие люди, которые умиляются этими письмами?
Зато, письма, видимо, действительно как-то смягчали ее нищенскую жизнь, и позволяли Марксу сохранить контроль над ситуацией. Для писателя совсем несложно понаписать фантазии про любовь. Дополнительные сомнения в искренности этого письма дают обстоятельства, при которых оно написано. Маркс написал его дома в 1856 году, когда Женни уехала в Трир навестить свою тяжелобольную мать. Она, как обычно при таких поездках, уехала с детьми.
Общественное достояние. {{PD-old-100}}
Источник: Wikimedia Commons
Разумеется, Маркс врал о том, что скучает по жене во время ее отлучек. Наоборот, едва она отъезжала, он активно приступал к любовным приключениям на дому. Пресыщенный похождениями на стороне, он находил особенное удовольствие в том, чтобы для разнообразия блудить и дома. Об активности этого блуда свидетельствуют беременность служанки Демут, а в другой раз беременность ее 14-летней племянницы. И все это во время отъездов своей наивной жены. Кстати, та беременность закончилась смертью прямо в доме Марксов.
Жена тяжело переживала эту слишком очевидную измену, но куда ей было деваться? И даже пребывая в гостях у родственников Филипсов Маркс увлекся молодой кузиной. Он обменивался с ней романтическими письмами.
Отлучался он по разным поводам часто и надолго. И это само по себе говорит о том, что обществом своей жены он не очень-то дорожил. В письмах друзьям Карл то и дело упоминал о связях с разными женщинами. То есть, с высочайшей вероятностью и рассмотренное письмо, которым восхищаются глупцы, было написано в перерывах между сексуальными утехами с домашней любовницей.
Маркс в принципе не был способен к тому, чтобы любить людей. Он ненавидел всех , в чем и сознался в конце жизни Энгельсу. Максимум, на что он был способен – дорожить пользой, которую приносит человек. Маркс ценил в своей жене именно привычный образ жизни. Если ради сохранения этого образа жизни надо было врать, то для Маркса это не представляло затруднений. Что касается чувств, любовной страсти, то к любовницам они были гораздо сильнее, поэтому на них и предпочитал щедро тратить то, что утаивал от семьи.
Итак, Карл не торопился с исполнением заказа, объясняя, что работа очень сложная и не терпит спешки. Хотя, что сложного в том, чтобы переписывать готовые теории и идеи из чужих книг в свою рукопись? Каких-то авторов указывал, но многие идеи описывал от своего имени. Что-то перефразировал, разбавлял водой, какие-то слова заменял синонимами – вот и готова очередная как бы собственная гениальная идея.
Эту нехитрую технологию написания трудов Маркс практиковал всю жизнь. Он бы и рад был бы хоть что-нибудь придумать, но просто не был способен к этому. Вот играться чужими идеями, интерпретировать, комбинировать их, – сколько угодно. А ведь хочется быть уважаемым гением и получать еще за это хорошие деньги. Вот и делал то, что мог – воровал идеи и притворялся их автором. Ни одна идея, которая приписывается ему, не придумана им. Все идеи, опубликованные «титаном мысли» в Капитале, сворованы. И стоит ли этому удивляться после аферы с Манифестом.
Но, если бы только плагиат! Выяснилось также, что официальные отчеты, которые Маркс приводил в Капитале в подтверждение своих слов, он подтасовал под свои выводы. Это установили исследователи Уильям О. Хендерсон и Уильям Х. Халонер. Это уже другой род мошенничества – фальсификация. Как же легко жилось мошенникам в условиях отсутствия интернета!
Эти же исследователи обнаружили плагиат у Энгельса. В 1845 году он опубликовал книгу «Положение рабочего класса в Англии». Эта книга впоследствии вошла в Капитал как главная и единственная фактологическая доказательная база утверждений Маркса. Выяснилось, что эта книга является плагиатом книги Евгения Бюре «О нищете рабочих классов в Англии и Франции». При этом книга Бюре не отличается объективностью – в нее вошли лишь избирательно отобранные факты. То есть она является не более, чем пропагандистской спекуляцией. Такова фактологическая основа Капитала.
Будет справедливо сказать, что здание Капитала возведено из ворованного материала и основано на фундаменте из мусора. Зато хорошая компания получилась из двух воришек.
Другое дело, когда автор – вор. Маркс понимал, что скандал насчет плагиата может оказаться слишком громким. Ведь в книге нет ни одной своей идеи. А значит после публикации первого же тома кормушка с высокой вероятностью закроется. Лучше уж было не торопиться и получать деньги, пока они идут.
В 1859 году Маркс издал книгу «Очерк критики политической экономики». Эта была первая заявка на статус исследователя экономики. Правда, книга состояла из собранных по чужим книгам сведений. Но это была лишь подготовка к основной работе.
Энгельс обнадежил Ротшильда, что работа хоть и медленно, но идет, и это вполне серьезный материал.
Был момент, когда заказчик, измученный ожиданием, сделал довольно толстый намек. Издатель как бы от своего имени передал Марксу записку о том, что в случае дальнейшего затягивания сроков заказ может быть передан другому автору. Конечно, было очевидно, что это намек от самого Ротшильда. Но, как бы то ни было, работа продолжалась. Поменять автора было уже непросто. Ведь он как-никак лидер коммунистического движения.
Издание Капитала состоялось
Фотография обложки книги Маркса / Энгельса: «Капитал»,
вып. 1-3 (MEW 23-25), Дитц Верлаг Берлин 1973.
(CC BY-SA 2). Источник: McLeod
Наконец, через 19 лет работы в 1867 году состоялось издание первого тома Капитала.
Ротшильд, конечно же, удостоился первым получить два экземпляра только что изданного Капитала. Книги были пугающе большими. На титульном листе одной из них была длинная льстивая авторская надпись Маркса Ротшильду. Почерк был ужасный, но слова приятные.
Почитав оглавление и несколько страниц, Ротшильд понял, что это одна из самых занудных и скучных книг, которые он когда-либо держал в своих руках. И он был доволен этим: он сам просил сделать ее большой и скучной. И эти безмерно длинные хаотичные рассуждения тоже уместны.
Не нужно, чтобы легко читалась и понималась книга, в которой сокрыта важная главной элите экономическая ложь. Хотя, если бы она была в несколько раз больше, это еще больше устроило бы Ротшильда. Тогда даже то небольшое количество читателей, которые решили бы разобраться в сути, безнадежно увязли бы в болоте бесконечных занудных рассуждений.
Книга выглядела как научный труд и автор производил впечатление умницы, поэтому было интересно выяснить реальный уровень книги. Ротшильд поручил своему помощнику отдать по книге двум знакомым ученым экономистам, которые были внимательны к новинкам, и к мнению которых прислушивался, чтобы оценили на предмет качества и новизны. Своего времени тратить не захотел.
Отзывы пришли через неделю: слишком много воды и путаницы, все переписано из хорошо известных экономистам книг, основа взята из книги Иоганна Родбертуса «Исследование о капитале», теория прибавочной стоимости взята у Симона де Сисмонди, да и остальные теории взяты у других экономистов – Адама Смита и других.
Потом до него донесли сведения и о реакции других экономистов, купивших Капитал. Они разнесли книгу в пух и прах и насчет доморощенной ненаучности, и насчет плагиата. Лишь благодаря тому, что почти вся пресса была под контролем людей Ротшильда, скандалу не дали особенно разрастись.
Для прошедшего гигантского срока ожидания это был, мягко говоря, удручающий результат. Ну, пусть плагиат, – главная элита давно научилась преодолевать эту проблему: автором для публики фактически становился не тот, кто придумал, а тот кто больше раскручен. А больше раскручен тот, в чье продвижение вложили больше денег и влияния. А раз денег и влияния у главной элиты больше всех, то в производстве авторитетов любого направления у нее конкурентов не было.
Но, раз слеплено из чужого, почему так долго, так бездарно и так мало для такого огромного срока? Плагиат ведь тоже может быть разным. Где искрометный талант, где образность, проявленные в Манифесте? Да и он ли написал этот Манифест?
Ротшильд дал задание своим менеджерам проверить Манифест на авторство. Через пару дней результат был известен: все украдено из книги Виктора Консидерана «Принципы социализма». Стало быть, Маркс обманул уже в самом начале. А ведь Ротшильд платил Марксу сполна, и вот чем этот неблагодарный мошенник ответил.
То, что за 19 лет из чужого материала сконструировал Маркс, любой образованный человек средних способностей сделал бы за год. А если бы Ротшильд дал эту работу команде своих не самых лучших сотрудников, они управились бы и за несколько месяцев. Это был тот редкий момент, когда самый гениальный аферист мира чувствовал себя облапошенным простаком.
Он то негодовал на Маркса, то с досадой смеялся над нелепостью ситуации и своей доверчивостью. Особенно неудобно было перед остальными членами клуба богачей, которых он в свое время увлек социалистическим проектом. Ведь тогда они думали, что вот-вот можно будет заняться подготовкой революции, провести ее, потом заняться строительством социализма. Но вместо этого прождали 19 лет, и все ради того, чтобы эта жадная бородатая бездарь, изображающая из себя экономиста и пророка, потуже набила свой кошелек. Вот ведь уникальный случай, когда хорошая оплата застопорила все дело!
Карл Маркс, «Капитал», т. 1, второе издание, титульный лист. 1898г.
Общественное достояние {{PD-old-70}}
Источник: Wikimedia Commons
Утешало то, что в принципе Маркс решил задачу, поставленную перед ним: дал как бы политэкономическое учение, которое в глазах таких же ленивых и бездарных неучей, как и он сам, будет выглядеть как научная теория, объяснил, почему пролетарии должны быть господами, а предприниматели не нужны вообще. Хоть это и был первый том, в нем было все необходимое обоснование для социалистического проекта.
Доверчивых, которых всегда в избытке, можно будет тыкать носом в эту огромную скучную книгу, и говорить – вот оно, настоящее научное обоснование коммунизма, читай, проверяй. Но коммунисты народ простой. Купившиеся на простую маргинальную идею, они, конечно, не из тех, кто способен думать и анализировать. Будут просто тупо верить. А это и нужно для успеха дела.
Что касается революционной деятельности Маркса, то у Ротшильда относительно нее иллюзий не было. Благодаря обширной сети своих шпионов во всех сферах он знал о Марксе гораздо больше, чем тот мог предполагать. Ему уже давно рассказали о его плотном сотрудничестве с тайными полициями Европы, о его странной вредной деятельности в коммунистическом движении, о дружбе с братом жены Фердинандом фон Вестфаленом, который является министром внутренних дел Пруссии, о слухах вокруг всего этого. Революционеры, имевшие дело с Марксом, потом слишком часто попадали в полицию и она почему-то знала о них все, что знал о них Маркс. В общем, многое указывало на то, что он работает против революции, причем за деньги.
Ротшильд знавал многих негодяев, но поведение Маркса поразило его. Такой убедительный пламенный революционер, практически духовный лидер движения, и он же крот, ведущий подрывную деятельность против своего же дела и своих друзей-товарищей. Что ему вообще надо? Неужели ради этой подработки с охранкой и занялся политикой?
То, что Маркс – денежный маньяк, это было вне всяких сомнений. Ротшильд и его товарищи и сами были денежными маньяками, ради денег способными почти на все. Но Маркс в отдельных моментах явно перещеголял их. Ради денег держать в нищете семью, воровать идеи, обрекая себя на почти неизбежный риск позорного разоблачения, продавать соратников и друзей охранке – это уже какой-то запредельный уровень жадности.
А чего стоит игра на акциях? Ведь в основном проигрывает и все равно всю жизнь играет. Считает себя великим экономистом, ищет закономерности в поведении акций. А мог бы давно уже догадаться, что все эти закономерности придумываются биржевиками, работающими на главных богачей, и кризисы запускают они же, когда им дается на то приказ. Ротшильду было смешно от того, что часть денег, выплачиваемых им Марксу через биржу возвращалась к нему обратно.
Менеджеры, которым Ротшильд поручил курировать революционный проект, голову сломали – почему никак не получается создать мощное революционное движение. Помогали активистам деньгами, людьми, консультациями специалистов, открывали перед ними все нужные двери, оплачивали расходы. И все как в бездонную яму. В итоге жалкие кучки неприкаянных болтунов, фантазеров и неудачников, перессорившихся друг с другом и видящих друг в друге предателей, то и дело попадающих в полицию по пустякам. С ними невозможно поднять даже небольшой бунт. А крот-то оказывается у них под самым носом. Без передыху строчит доносы, организует подставы, устраивает внутренние интриги. Из-за этого крота охранка на корню выпалывает любые попытки бунта.
Кто бы мог подумать, что политический вождь, трубящий о морали и справедливости, ратующий за прогресс и благо человечеству, то и дело обличающий кого-нибудь из соратников в сотрудничестве с охранкой, оказывается, сам матерый агент тайной полиции, ведущий подрывную работу против своего же движения, продающий по твердой таксе всех подряд своих товарищей, информирующий полицию о всех деталях готовящихся мероприятий.
И теперь ясно, что это он завел движение в тупик. Как же дорого обошлось доверие этому провокатору! Все расходы и труды главной элиты по развитию коммунистического движения ушли псу под хвост. И ведь сам Ротшильд поспособствовал укреплению позиций Маркса в коммунистическом движении. Оплатил организацию Первого Интернационала, на котором укрепились позиции Маркса.
С другой стороны, чего можно было ожидать от того, кто, едва почуяв запах прибыли, с готовностью забросил политику и взялся писать книгу для олигарха Ротшильда по заказанным установкам? И ведь разоблачать этого провокатора нельзя, иначе это непредсказуемо ослабит репутацию всего революционного движения. Вообще ничего уже не поменять: книга подходит для проекта, а образ Маркса подходит и для книги, и для проекта. Главное – не дать разойтись информации о его сотрудничестве с тайными полициями. Вот же влипли с этим оборотнем!
Ротшильд, хоть и был привычен к подлости – чужой и своей – все же очень возмущался поведением Маркса. Являясь пусть временным, но работником Ротшильда, Маркс мог бы быть внимательнее к интересам хозяина. Неужели не понимает, что борясь с революцией, идет против Ротшильда, а значит кусает ту самую руку, которая так щедро осыпает его золотом? Вот ведь тварь неблагодарная.
До сих пор Ротшильд опасался обидеть Маркса, считая, что такого талантливого политика и автора в одном лице сложно найти. Поэтому терпеливо ждал, когда Маркс допишет свою книгу. И вот книга написана, для проекта сгодится. Но ведь столько времени зря упущено. И стоит ли продолжать сотрудничать с таким автором, который вредит своему же делу?
То, что смогут продвинуть книгу, у Ротшильда сомнений не было. Ведь продвигали и гораздо более сомнительные вещи, и ничего. Ротшильд с товарищами считали, что люди настолько неполноценны, что им как раз и надо подсовывать информационное барахло и большего они не заслуживают. Компании было даже забавно наблюдать за тем, как наивное и ленивое общественное сознание в итоге принимает любую глупость, лишь бы она имела хорошую обертку.
Нежеланием думать самостоятельно, доверчивостью и своими глупыми действиями люди постоянно показывают, что хотят сходить с ума, совершенно добровольно выбирая, каким образом это сделать. Почему бы не пойти навстречу их желанию, разнообразив выбор идей, тем более, что это выгодно бизнесу Ротшильда и его товарищей? Даже среди интеллигенции удивительно мало самостоятельно мыслящих людей, способных заметить глупость и громко сказать об этом. А раз их мало, то заткнуть им рот или просто ликвидировать проблемы не представляет.
созданная в Ганновере Фридрихом Вундером.
Общественное достояние {{PD-old-100}}
Источник: Wikimedia Commons
Вместе с книгами Маркс передал Ротшильду письмо, в котором писал о том, что, хотя напряженная исследовательская работа изрядно подкосила его здоровье, он готов и дальше усердно работать в прежнем режиме и подготовить чрезвычайно важные следующие тома Капитала.
Мол, эти тома необходимы для правильного общего понимания современной экономики и, конечно же, очень важны для политического движения.
Но, у Ротшильда никакого желания продолжать не было. Снова что-ли ждать по двадцать лет каждый том? Теперь, когда для Ротшильда бездарность Маркса стала очевидной, настало время менять правила игры. Ему не было жаль потраченных денег. То, что для людей было огромными суммами, для Ротшильда – пыль. Но, к чему платить, если в случае с Марксом это, как выясняется, лишь тормозит дело? Да и за что платить – за создание сборника чужих идей? За вредительство делу, ради которого и пишется Капитал? За многие годы, которые потеряны и еще будут потеряны для социалистического проекта? Уж второй-то раз Ротшильд не даст себя обмануть.
Через посыльного он передал Марксу ответ, в котором кратко и сухо выразил благодарность за написание Капитала, обнадежил, что будет оказано содействие в продвижении Капитала, но уведомил, что дальнейшее финансирование прекращается. Сообщил, что достоверно знает о двойной роли Маркса и порекомендовал ему прекратить вредить своему же делу, иначе это может обернуться для него не лучшим образом. Также добавил, что имеет достаточно возможностей, чтобы знать обо всем, что будет впредь делать Маркс.
Это было тяжелым ударом для Маркса. Он уже привык к статусу серьезного исследователя, привык к обеспеченной светской жизни, к работе в библиотеке, стабильным доходам и роскошным тратам. Золотая кормушка Ротшильда захлопнулась для него навсегда. Ему то и дело чудилось, что он слышит этот жесткий металлический звон захлопывающейся крышки.
Мало того, и на осведомительстве теперь не заработать. А такое доходное дело было! Даже рука уставала писать отчеты на партийцев. На написание доносов порой уходило больше времени, чем на работу с рукописями. Зато как приятно было рассылать пухлые пакеты с отчетами сразу в несколько тайных полиций, а потом ждать от них щедрые вознаграждения. А теперь после выхода Капитала можно было бы нарастить партийные ряды, и это позволило бы многократно расширить бизнес на доносах. И вот теперь все кончено. Против Ротшильда никакая охранка не поможет.
Маркс понимал, что нелогично обижаться на Ротшильда, когда сам по сути обманывал его 20 лет, начиная с Манифеста. Но ничего поделать с собой не мог – обида была. Ведь все-таки он написал книгу такой, какую заказал Ротшильд. И материал подготовил на несколько томов вперед. Зря что-ли?
С роскошной жизнью придется распрощаться. Досадно, что не удалось ничего накопить: щедрые дары Ротшильда утекли сквозь пальцы, словно их и не было. Промотал, прогулял, проиграл на бирже. В пятьдесят лет снова унизительно искать работу каким-нибудь клерком или журналистом? Ждать скромные гонорары за переиздания? Он был в отчаянии и растерянности. Это была жизненная катастрофа.
Маркс и Энгельс остались предоставленными сами себе и делу коммунизма. Энгельс тоже переживал, ведь и для него завершение дел с Ротшильдом означало изменение статуса и некоторые потери. Хотя для него это не было катастрофой – все-таки есть свой стабильный бизнес. Но, он – друг, соавтор и соратник Маркса, его жизнь теперь неразрывно связана с ним. Маркс же был в депрессии и полной растерянности. На фоне переживаний обострились болезни, полезли фурункулы. При его взбалмошности вполне мог и с собой покончить.
Поддержать проект:
4279 3806 9723 7883
© Лад В.И. 2018г.
Все права защищены
При копировании материалов с сайта, обязательно указание авторства Лад В.И. и активной ссылки на источник
